Когда кандалы не оковы
Петербургские судьбы/
30.09.2020 в 03:15
/ АВТОР: ВАДИМ ДРОЗДОВ
Могучий человеческий дух, даже заключенный в неволю, способен совершать настоящие чудеса. Это своей жизнью доказал легендарный узник Шлиссельбургской и Петропавловской крепостей Николай Александрович Морозов.
Его матерью была простая крестьянка, отцом – помещик, влюбившийся без памяти в свою крепостную. Его дед и бабка по отцовской линии погибли в результате «теракта»: как указывал Морозов в своей автобиографии, их собственный камердинер «по романтическим причинам» подорвал барскую спальню бочонком с порохом. (Согласно другой версии, бомбу барину подложили деревенские мужики за его «баловство» с крепостными девками).
У Коли Морозова еще с детства пробудилась страстная тяга к наукам. Наткнувшись однажды на "Курс кораблестроительного искусства", он зазубрил всю морскую терминологию и вскоре уже гонял по лужам собственноручно изготовленные модельки кораблей. Причем делал это не ради забавы, как другие мальчишки, а с целью изучения работы парусов при их различных положениях.
Учась в гимназии, Николай Морозов покупал на толкучке научные книги, которые жадно проглатывал. Вне класса посещал занятия естественными науками. Но по классической программе учиться ему было неинтересно. И через пять лет из гимназии его отчислили. Однако Морозов продолжил образование, поступив вольнослушателем в Московский университет.
В то время студенчество бурлило, грезило революционными идеями. Наиболее «прогрессивные» молодые люди шли «в народ» агитировать крестьянство к восстанию. Попав в эту среду, юноша Морозов был пленен ее романтикой, почти таинственной обстановкой подпольных собраний. К тому же, как он сам признавался, его покорила душа кружка «подпольщиков» - молодая чарующая девушка Липа Алексеевна, «каждый взгляд которой сверкал энтузиазмом». И он не смог пройти мимо. «Во мне началась страшная борьба между стремлением продолжать свою подготовку к будущей научной деятельности и стремлением идти с ними на жизнь и смерть…, - вспоминал Николай Морозов, - После недели мучительных колебаний я почувствовал наконец, что потеряю к себе всякое уважение и не буду достоин служить науке, если оставлю их погибать, и решил присоединиться к ним».
Морозов поехал в деревню «сеять» в сознании мужиков крамольные антигосударственные мысли и «удобрять» их революционными изданиями и прокламациями. Чтобы стать ближе к народу, он примерял на себя роли сына дворника, рабочего и пильщика леса, из соображений конспирации жил в сараях и овинах, ночевал зимой под занесенными снегом стогами сена.
В 20-летнем возрасте Николай Морозов впервые угодил за решетку: его поймали с поддельными документами на границе при попытке вернуться в Россию после полугодовой эмиграции. Однако в тюрьме он не стал терять времени даром. Как только у молодого политического заключенного появилась возможность получать в камере книги, он сразу взялся за самообразование. «Я читал в буквальном смысле по целому тому в сутки, так что обменивавшие мне книги сторожа решили, что я совсем ничего не читаю, а только даром их беру», - вспоминал легендарный революционер. Первые три года заключения у Николая Морозова прошли в изучении языков, политической экономии, социологии, этнографии, первобытной культуры, занятиях математикой, физикой, механикой и написании научных статей.
Пьянящий воздух свободы с первого глотка вновь отодвинул для Морозова науку на задний план. Выйдя из тюрьмы, он сразу перешел на нелегальное положение и присоединился к борцам с царским режимом. Закаленного в застенках, набравшего авторитет революционера теперь уже мало тянуло в деревню побуждать дремлющее крестьянство к бунту. Он занялся более серьёзными делами. Николай Морозов организовывал вооруженные налеты на конвои, перевозившие его арестованных товарищей, а также выпускал тайный революционный журнал.
Он вошел в число наиболее радикально настроенных борцов с режимом, позиция которых привела к расколу «Земли и воли». «Мягкотелость» народников Плеханова им оказалась чужда. В результате Морозов стал одним из лидеров новой террористической организации «Народная воля», вскоре отличившейся тремя попытками расправы с императором Александром Вторым. При этом по жесткости взглядов Морозов обошел многих своих боевых друзей, которые рассматривали террор как исключительную и временную меру. Он был уверен, что террористические акты нужно проводить постоянно, регулируя ими политическую обстановку в стране.
Оказавшись второй раз в эмиграции, Николай Морозов свел личное знакомство с Карлом Марксом. А по возвращении был вновь арестован на границе и препровожден в тюрьму, где уже узнал о гибели императора от рук товарищей по террору.
И началось его великое мытарство по тюрьмам. Николаю Александровичу Морозову, приговоренному к пожизненному заключению, было суждено провести в Петропавловской и Шлиссельбургской крепостях четверть века. Особенно тяжелыми были первые три года заточения в Алексеевском равелине Петропавловки, где Морозов с сотоварищами были посажены на минимальный паек и почти лишились доступа свежего воздуха и света. В результате из одиннадцати революционеров семеро умерло от цинги, а один лишился рассудка. Но Николай Александрович Морозов выжил! Мало того, он в тюрьме смог вылечить себя от туберкулеза по методике, которую сам и разработал. А как только у него появилась возможность, то вновь принялся за самообразование и научную деятельность. Всего за несколько месяцев Николай Александрович прошел полный курс богословского факультета, после чего задумал ряд оригинальных работ по теологии. Затем, завершив образование по физико-математическому факультету, написал ряд статей по векторной алгебре и физико-математическому анализу. Морозов, грызя гранит науки в тюремных казематах, предсказал открытие инертных газов. В научных статьях размышлял о сложном строении атома и возможности использования внутриатомной энергии.
Также он продолжал изучение языков, начатое во время предыдущей отсидки. К концу заточения Николай Александрович свободно владел 11 языками: латинским, древнеславянским, древнееврейским, греческим, английским, французским, немецким, итальянским, испанским, украинским и польским. А еще он сочинял стихи…
Тюремные стены не в состоянии были ограничить безграничный масштаб его интеллектуальных изысканий. Позже Морозов скажет, что он сидел не в тюрьме, а во вселенной!
Революция 1905 года и последовавшая за ней амнистия выпустили его на свободу. Покидая застенки крепости, Николай Александрович сумел забрать с собой свои многочисленные рукописи, а затем их опубликовать. И он вновь безраздельно посвятил себя науке.
Все неизведанное притягивало его к себе. Морозов стал одним из пионеров петербургского аэроклуба, впервые поднявшись в воздух в сентябре 1910 года на «Фармане» легендарного авиатора Льва Мациевича, всего за девять дней до трагической гибели последнего в авиакатастрофе. Морозов многократно осуществлял перелеты на аэропланах и аэростатах, отправляясь в небо, в первую очередь, с целью проведения научных изысканий.
В 1911 году старый революционер вновь почти на год угодил в тюрьму – в Двинскую крепость. На сей раз уже за поэзию. Властям пришелся не по вкусу революционный пафос его поэтического сборника «Звездные песни».
Начавшаяся Первая мировая война увлекла его на фронт. Туда он отправился корреспондентом «Русских Ведомостей», где под прикрытием земского союза помощи больным и раненым воинам информировал читателей газеты о реалиях военной жизни.
Примечательно, что к роковому для страны 1917 году Николай Александрович оставил в прошлом свои радикальные взгляды, сменив их на либеральные, и примкнул к партии кадетов. Он активно критиковал Ленина в вопросе о социалистической революции, выступал против насильственной экспроприации промышленности. А потом, неожиданно для многих, ушел из политики. Дальновидный Морозов одним из первых понял, что «удержать от эксцессов стихийный натиск взволновавшихся народных масс будет так же трудно…, как остановить ураган простым маханьем рук». И когда неизбежность Гражданской войны стала для него очевидной, он полностью погрузился в науку.
При советской власти Николай Александрович стал одним из ключевых научных деятелей страны, его имя знали во всем мире. Теории Морозова критиковали, с ним спорили, но к его точке зрения прислушивались, а к его персоне относились с огромным уважением ведущие ученые планеты.
Легендарного борца с императорским режимом миновали сталинские репрессии. Когда в 1930-е годы Русское общество любителей мироведения (специализировавшихся на изучении геофизики и астрономии) было разгромлено, а его члены репрессированы, Морозов – председатель общества – остался на свободе. Николая Александровича только на время выслали из Ленинграда в его бывшее имение Борок под Ярославлем, где он и продолжил свои исследования в области астрономии.
Финал жизни этого человека тоже стал уникальным. В 1939 году, предчувствуя большую войну, 85-летний почетный академик АН СССР записался в «Осоавиахим» на курсы снайперов. А через два с половиной года он блестяще применил свои навыки стрельбы из оптической винтовки на Волховском фронте!
Морозова, которому к тому времени уже перевалило за 87 лет, на фронт брать категорически не хотели. Но все же своего он добился. По некоторым сведениям, придя в один из военкоматов Ленинграда, он заявил, что разработал прицел новой конструкции, который ему необходимо было опробовать лично в условиях боевых действий. При этом в случае отказа ученый грозился жаловаться самому Сталину. Хотя повоевать ему дали только один месяц, Морозов все же успел записать в свой снайперский актив с десяток немцев.
9 мая 1945 года Николай Александрович отправил личное поздравление Иосифу Виссарионовичу, где написал, что счастлив дожить до дня победы над германским фашизмом.
Морозов стал одним из самых пожилых участников Великой отечественной войны. Награжденный медалью «За оборону Ленинграда» и орденом Ленина, он умер через год после Победы. Но память об этом уникальном человеке жива! Его именем названы малая планета и кратер на Луне, а также поселок на берегу Ладожского озера, напротив той самой крепости, в которой и был закален его дух.
Его матерью была простая крестьянка, отцом – помещик, влюбившийся без памяти в свою крепостную. Его дед и бабка по отцовской линии погибли в результате «теракта»: как указывал Морозов в своей автобиографии, их собственный камердинер «по романтическим причинам» подорвал барскую спальню бочонком с порохом. (Согласно другой версии, бомбу барину подложили деревенские мужики за его «баловство» с крепостными девками).
У Коли Морозова еще с детства пробудилась страстная тяга к наукам. Наткнувшись однажды на "Курс кораблестроительного искусства", он зазубрил всю морскую терминологию и вскоре уже гонял по лужам собственноручно изготовленные модельки кораблей. Причем делал это не ради забавы, как другие мальчишки, а с целью изучения работы парусов при их различных положениях.
Учась в гимназии, Николай Морозов покупал на толкучке научные книги, которые жадно проглатывал. Вне класса посещал занятия естественными науками. Но по классической программе учиться ему было неинтересно. И через пять лет из гимназии его отчислили. Однако Морозов продолжил образование, поступив вольнослушателем в Московский университет.
В то время студенчество бурлило, грезило революционными идеями. Наиболее «прогрессивные» молодые люди шли «в народ» агитировать крестьянство к восстанию. Попав в эту среду, юноша Морозов был пленен ее романтикой, почти таинственной обстановкой подпольных собраний. К тому же, как он сам признавался, его покорила душа кружка «подпольщиков» - молодая чарующая девушка Липа Алексеевна, «каждый взгляд которой сверкал энтузиазмом». И он не смог пройти мимо. «Во мне началась страшная борьба между стремлением продолжать свою подготовку к будущей научной деятельности и стремлением идти с ними на жизнь и смерть…, - вспоминал Николай Морозов, - После недели мучительных колебаний я почувствовал наконец, что потеряю к себе всякое уважение и не буду достоин служить науке, если оставлю их погибать, и решил присоединиться к ним».
Морозов поехал в деревню «сеять» в сознании мужиков крамольные антигосударственные мысли и «удобрять» их революционными изданиями и прокламациями. Чтобы стать ближе к народу, он примерял на себя роли сына дворника, рабочего и пильщика леса, из соображений конспирации жил в сараях и овинах, ночевал зимой под занесенными снегом стогами сена.
В 20-летнем возрасте Николай Морозов впервые угодил за решетку: его поймали с поддельными документами на границе при попытке вернуться в Россию после полугодовой эмиграции. Однако в тюрьме он не стал терять времени даром. Как только у молодого политического заключенного появилась возможность получать в камере книги, он сразу взялся за самообразование. «Я читал в буквальном смысле по целому тому в сутки, так что обменивавшие мне книги сторожа решили, что я совсем ничего не читаю, а только даром их беру», - вспоминал легендарный революционер. Первые три года заключения у Николая Морозова прошли в изучении языков, политической экономии, социологии, этнографии, первобытной культуры, занятиях математикой, физикой, механикой и написании научных статей.
Пьянящий воздух свободы с первого глотка вновь отодвинул для Морозова науку на задний план. Выйдя из тюрьмы, он сразу перешел на нелегальное положение и присоединился к борцам с царским режимом. Закаленного в застенках, набравшего авторитет революционера теперь уже мало тянуло в деревню побуждать дремлющее крестьянство к бунту. Он занялся более серьёзными делами. Николай Морозов организовывал вооруженные налеты на конвои, перевозившие его арестованных товарищей, а также выпускал тайный революционный журнал.
Он вошел в число наиболее радикально настроенных борцов с режимом, позиция которых привела к расколу «Земли и воли». «Мягкотелость» народников Плеханова им оказалась чужда. В результате Морозов стал одним из лидеров новой террористической организации «Народная воля», вскоре отличившейся тремя попытками расправы с императором Александром Вторым. При этом по жесткости взглядов Морозов обошел многих своих боевых друзей, которые рассматривали террор как исключительную и временную меру. Он был уверен, что террористические акты нужно проводить постоянно, регулируя ими политическую обстановку в стране.
Оказавшись второй раз в эмиграции, Николай Морозов свел личное знакомство с Карлом Марксом. А по возвращении был вновь арестован на границе и препровожден в тюрьму, где уже узнал о гибели императора от рук товарищей по террору.
И началось его великое мытарство по тюрьмам. Николаю Александровичу Морозову, приговоренному к пожизненному заключению, было суждено провести в Петропавловской и Шлиссельбургской крепостях четверть века. Особенно тяжелыми были первые три года заточения в Алексеевском равелине Петропавловки, где Морозов с сотоварищами были посажены на минимальный паек и почти лишились доступа свежего воздуха и света. В результате из одиннадцати революционеров семеро умерло от цинги, а один лишился рассудка. Но Николай Александрович Морозов выжил! Мало того, он в тюрьме смог вылечить себя от туберкулеза по методике, которую сам и разработал. А как только у него появилась возможность, то вновь принялся за самообразование и научную деятельность. Всего за несколько месяцев Николай Александрович прошел полный курс богословского факультета, после чего задумал ряд оригинальных работ по теологии. Затем, завершив образование по физико-математическому факультету, написал ряд статей по векторной алгебре и физико-математическому анализу. Морозов, грызя гранит науки в тюремных казематах, предсказал открытие инертных газов. В научных статьях размышлял о сложном строении атома и возможности использования внутриатомной энергии.
Также он продолжал изучение языков, начатое во время предыдущей отсидки. К концу заточения Николай Александрович свободно владел 11 языками: латинским, древнеславянским, древнееврейским, греческим, английским, французским, немецким, итальянским, испанским, украинским и польским. А еще он сочинял стихи…
Тюремные стены не в состоянии были ограничить безграничный масштаб его интеллектуальных изысканий. Позже Морозов скажет, что он сидел не в тюрьме, а во вселенной!
К иллюстрации:
Портрет Н.А. Морозова. И.Е. Репин. 1906 г.
Все неизведанное притягивало его к себе. Морозов стал одним из пионеров петербургского аэроклуба, впервые поднявшись в воздух в сентябре 1910 года на «Фармане» легендарного авиатора Льва Мациевича, всего за девять дней до трагической гибели последнего в авиакатастрофе. Морозов многократно осуществлял перелеты на аэропланах и аэростатах, отправляясь в небо, в первую очередь, с целью проведения научных изысканий.
В 1911 году старый революционер вновь почти на год угодил в тюрьму – в Двинскую крепость. На сей раз уже за поэзию. Властям пришелся не по вкусу революционный пафос его поэтического сборника «Звездные песни».
Начавшаяся Первая мировая война увлекла его на фронт. Туда он отправился корреспондентом «Русских Ведомостей», где под прикрытием земского союза помощи больным и раненым воинам информировал читателей газеты о реалиях военной жизни.
Примечательно, что к роковому для страны 1917 году Николай Александрович оставил в прошлом свои радикальные взгляды, сменив их на либеральные, и примкнул к партии кадетов. Он активно критиковал Ленина в вопросе о социалистической революции, выступал против насильственной экспроприации промышленности. А потом, неожиданно для многих, ушел из политики. Дальновидный Морозов одним из первых понял, что «удержать от эксцессов стихийный натиск взволновавшихся народных масс будет так же трудно…, как остановить ураган простым маханьем рук». И когда неизбежность Гражданской войны стала для него очевидной, он полностью погрузился в науку.
При советской власти Николай Александрович стал одним из ключевых научных деятелей страны, его имя знали во всем мире. Теории Морозова критиковали, с ним спорили, но к его точке зрения прислушивались, а к его персоне относились с огромным уважением ведущие ученые планеты.
Легендарного борца с императорским режимом миновали сталинские репрессии. Когда в 1930-е годы Русское общество любителей мироведения (специализировавшихся на изучении геофизики и астрономии) было разгромлено, а его члены репрессированы, Морозов – председатель общества – остался на свободе. Николая Александровича только на время выслали из Ленинграда в его бывшее имение Борок под Ярославлем, где он и продолжил свои исследования в области астрономии.
Финал жизни этого человека тоже стал уникальным. В 1939 году, предчувствуя большую войну, 85-летний почетный академик АН СССР записался в «Осоавиахим» на курсы снайперов. А через два с половиной года он блестяще применил свои навыки стрельбы из оптической винтовки на Волховском фронте!
Морозова, которому к тому времени уже перевалило за 87 лет, на фронт брать категорически не хотели. Но все же своего он добился. По некоторым сведениям, придя в один из военкоматов Ленинграда, он заявил, что разработал прицел новой конструкции, который ему необходимо было опробовать лично в условиях боевых действий. При этом в случае отказа ученый грозился жаловаться самому Сталину. Хотя повоевать ему дали только один месяц, Морозов все же успел записать в свой снайперский актив с десяток немцев.
9 мая 1945 года Николай Александрович отправил личное поздравление Иосифу Виссарионовичу, где написал, что счастлив дожить до дня победы над германским фашизмом.
Морозов стал одним из самых пожилых участников Великой отечественной войны. Награжденный медалью «За оборону Ленинграда» и орденом Ленина, он умер через год после Победы. Но память об этом уникальном человеке жива! Его именем названы малая планета и кратер на Луне, а также поселок на берегу Ладожского озера, напротив той самой крепости, в которой и был закален его дух.
К иллюстрации:
Вид на Шлиссельбургскую крепость (крепость "Орешек") со стороны поселка им. Морозова
К экскурсии:
О Николае Александровиче Морозове мы вспоминаем на экскурсии "Заговоры, Перевороты, Покушения" при посещении Петропавловской крепости, а также во время экскурсии по "Дороге жизни",проезжая поселок им. Морозова и Шлиссельбургскую крепость (крепость "Орешек").