Главная басня Крылова
Деятели культуры/
19.11.2020 в 03:32
/ АВТОР: ВАДИМ ДРОЗДОВ
Дедушка Крылов, на баснях которого выросли поколения русских людей, зачастую воспринимается как человек-анекдот, своими привычками и наклонностями заслуживший славу большого оригинала. В действительности же Иван Андреевич был человеком-загадкой. А свою главную басню он написал собственной жизнью.
Кто не слышал о том, что великий Крылов любил вкусно и много поесть? О его аппетите слагались легенды. Съев несколько огромных блюд, которыми можно было накормить целую компанию, он приговаривал: «Много ли надо человеку?». Даже объевшись, баснописец всегда находил местечко в желудке, отмечая с сожалением: «Первые ряды все заняты, партер весь, бельэтаж и все ярусы тоже. Один раек остался».
Сытно поев, Иван Андреевич предпочитал хорошо выспаться. Заснуть он мог в любом месте: и в великосветском салоне, и на службе. Однажды, зайдя к своему приятелю и узнав, что тот еще не проснулся, Крылов завалился спать у него в гостиной. А затем был весьма удивлен, разбуженный незнакомым господином – он оказался жильцом этой квартиры, с которой приятель Крылова, как выяснилось, уже давно съехал.
Современники обращали внимание на беспечность и лень баснописца. Сам Пушкин отмечал, что над диваном Крылова висела огромная картина в тяжелой раме, которая в любой момент могла сорваться с хлипкого гвоздя. Но Крылов не проявлял беспокойства и не принимал никаких мер, ибо заранее просчитал, что картина при падении пролетит мимо его головы, а следовательно, не представляет собой опасности.
Эпатировать петербургскую публику Крылову доводилось и своими «нудистскими» наклонностями. Поутру, встав с кровати «в чем мать родила», он имел привычку поиграть на скрипке, стоя у окна, под которым прогуливались светские дамы. Те поднимали глаза, реагируя на музыку, и, естественно, упирались взглядом в тучное тело неодетого Крылова в образе Аполлона Мусагета. Такие концерты зачастую заканчивались для Ивана Андреевича объяснениями с представителями власти.
Проживая в доме Бецкова напротив Летнего сада, Крылов регулярно ходил купаться в Лебяжьей канавке. При этом завершал купальный сезон только к середине ноября, когда канал уже покрывался коркой толстого льда.
Хотя своим поведением и габаритной внешностью, за которой баснописец мало следил, он выставлял себя в качестве объекта насмешек, рискнувший подтрунить над Крыловым мог за это изрядно поплатиться. И не так страшна была богатырская сила баснописца (а по молодости он любил размяться в кулачных боях «стенка на стенку»), как его изумительное остроумие.
Весь Петербург знал историю попытки веселых студентов сыронизировать над фигурой Крылова во время его прогулки по городу. Молодые люди только успели тогда произнести за спиной баснописца: «Смотрите, туча идет…», как им сразу прилетело в ответ: «…и лягушки уже заквакали».
Не остался безнаказанным и граф Хвостов, осмелившийся сочинить язвительную эпиграмму:
Мстительный баснописец напросился в гости к автору эпиграммы, где, ни в чем себя не ограничивая, поел и попил за целый литературный кружок. Когда же Хвостов принялся читать свои стихи, то Крылов пристроился у него на диване и захрапел.
Тем не менее, этот яркий анекдотичный фон затеняет подлинную историю жизни Ивана Андреевича, которая сама по себе уникальна. Ведь будущий баснописец в 4-летнем возрасте был приговорен к смерти через повешение. Этот приговор вынес Емельян Пугачев за то, что его отец – капитан Андрей Прохорович Крылов, - был одним из самых активных защитников Яицкой крепости, успешно противодействовавший войску мятежных казаков. Пугачев лично обозначил на плане места казни всех членов семьи ненавистного армейского капитана.
Из-за ранней смерти отца, ушедшего вскоре после пугачевского бунта в отставку и переехавшего в Тверь, Ивану Андреевичу с детства пришлось познать бедность. Он даже был вынужден прислуживать в доме богатых помещиков, которые позволили ему обучаться вместе со своими детьми и дали «путевку в жизнь». Именно тогда и начал раскрываться поэтический талант Крылова, а на свет появилась его дебютная комедийная пьеса «Кофейница». Начав карьеру мелким служащим в губернской канцелярии, он сам ее прервал, взяв краткосрочный отпуск, из которого решил более не возвращаться. Молодой поэт отправился покорять столицу.
Первый петербургский адрес Крылова находился в квартире родственника его тверских благодетелей – архитектора Н. А. Львова (автора Приоратского дворца в Гатчине и церкви «Кулич и Пасха»), который в тот период проживал в апартаментах дворца графа А. А. Безбородко на Почтамтской (тогда Новой Исаакиевской) улице.
Покровители пристроили молодое дарование сначала в Казенную палату, затем в Горную экспедицию, а сам Крылов с головой погрузился в театральный мир Петербурга, посвятив себя драматургии. Он сочинял трагедии, комедии и комические оперы. Однако вскоре сатира юноши Крылова больно задела одного из самых популярных драматургов того времени и привела к конфликту с дирекцией столичных театров. Отныне путь на сцену пьесам Крылова был заказан, и молодой драматург принял решение отойти от театра, чтобы найти другую трибуну для обращения к обществу.
Крылов берется за журнальное дело. И уже в 20-летнем возрасте, в 1789 году, начинает редактировать журнал «Почта духов», в котором под видом переписки волшебника с существами потустороннего мира, публикует сатирические памфлеты и философские очерки. При этом журнал выбирает оппозиционную направленность по отношению к политической линии правящей императрицы Екатерины Второй, зачастую завуалированно выступая на стороне великого князя Павла Петровича.
Важно отметить, что уйдя из театрального мира, Крылов также распрощался и с государственной службой. Он, не имевший состояния и никакой финансовой опоры, стал, по сути, первым профессиональным литератором в России, начавшим зарабатывать на жизнь исключительно публикацией своих произведений.
В это время во Франции вспыхнула революция, над политическим небосклоном в России начали сгущаться тучи, и вскоре издатель «Почты духов» решил закрыть опасный проект, всего лишь на восьмом номере журнала. Однако бесстрашный Крылов не отступил. В 1791 году он с товарищами создал собственную типографию и основал журнал «Зритель», а затем - «Санкт-Петербургский Меркурий». Правда, это уже была игра на грани фола. Политического сарказма и въедливой сатиры в журналах Крылова меньше не стало. А стареющая императрица после смерти Потемкина, в ожидании покушения агентов-якобинцев и активизации партии малого двора, всерьез взялась за вольнодумцев. Весной 1792 года в Москве был арестован оппозиционный издатель Новиков, в типографии Крылова прошел обыск. В октябре же следующего года терпение Екатерины Второй окончательно лопнуло: Крылов был приглашен к ней на аудиенцию в Зимний дворец и получил недвусмысленное предложение уехать на пять лет в Европу поучиться за государственный счет. От пансиона Крылов отказался, за границу так и не отправился, но был вынужден свернуть все свои издательские проекты и покинуть столицу. Он уехал в Первопрестольную, а затем скрылся в российской глубинке.
Что делал Крылов в этот период, доподлинно никто не знает. Есть сведения, что он стал профессиональным картежником и за это получил запрет на въезд в Петербург и Москву. И что, находясь в одиночестве в имении своего друга Татищева, «обратился в дикаря»: отбросив условности цивилизации, ходил по окрестностям обросшим и голым. Понятно только одно: будучи лишенным возможности идти к поставленной цели прямым путем, он пытался найти себя в этом несправедливом мире.
Только по восхождении на престол Павла Первого Крылов вернулся на службу, получив должность секретаря у князя С. Ф. Голицына. Но в 1803 году вышел в отставку и в очередной раз исчез из вида на два года, возможно, вновь пристрастившись к карточной игре.
Явление того Крылова, который знаком сегодня каждому школьнику, состоялось лишь в середине нулевых годов XIX века. Тогда он представил на суд самому известному в те времена отечественному баснописцу И. И. Дмитриеву свой перевод двух басен Лафонтена и получил его высочайшую оценку. С этого момента Иван Андреевич стал регулярно сочинять и печатать произведения в этом жанре. В 1808 году увидел свет его знаменитый шедевр «Слон и Моська», на следующий год было отпечатано первое отдельное издание басен Крылова. А в начале рокового для страны 1812 года баснописец поступил на службу в Императорскую Публичную библиотеку, которой посвятил 29 лет своей жизни.
Его новый, почти комедийный образ неряшливого и ленивого увальня-сибарита, героя бесконечных анекдотов, давал большое преимущество: он развязывал баснописцу язык и руки. Так повелось, что издревле на Руси правду вслух могли произносить либо Божьи люди – юродивые, либо шуты. Кто, кроме Крылова, мог еще в России прийти на аудиенцию к вдовствующей императрице Марии Федоровне в дырявом сапоге с выпирающими пальцами и чихать во время целования ее руки. Да еще и при этом не потерять благосклонность августейшей особы! Или же снисходительно, по-соседски, приветствовать всемогущего Николая Первого, от одного взгляда которого у многих подданных царя начиналась лихорадка.
Маска ленивца также оберегала его от назойливого любопытства, которое он регулярно испытывал к своей персоне, став еще при жизни национальной достопримечательностью. Как писала Варвара Оленина (дочь А.Н. Оленина - друга и покровителя Крылова), когда баснописец замечал, что его разглядывают, то «… замолкал, никакого не было выражения на его лице, и он казался засыпающим львом».
Однако под этой внешней оболочкой срывался живой и деятельный человек! В работе Иван Андреевич был перфекционистом. Он перебирал огромное количество вариантов каждой строчки басни и доводил свои произведения до предела лаконизма и совершенства. Крылов написал 236 басен и издал их в девяти сборниках. Служа в императорской публичке, он первым в России стал использовать научный подход в библиотечном деле. При этом «ленивый» баснописец не пропускал ни заседаний Английского клуба, ни театральных премьер, и на протяжении десятилетий являлся регулярным посетителем едва ли не всех литературных салонов Петербурга. «...Не было человека менее спесивого на зов, как наш поэт...», - свидетельствовал его коллега П.А. Плетнев.
Что касается образа, под которым мы сегодня воспринимаем великого баснописца, то Иван Андреевич его сформировал сам. Крылов не оставил почти никаких документов, раскрывающих факты его реальной жизни. Ни автобиографии. Мало того, отказывался помогать своим прижизненным биографам, попустительствуя мифологизации собственной персоны. В результате, многочисленные анекдоты, которые, зачастую он сам же и придумывал о себе, превратили литератора в литературный персонаж. В главного героя произведения, которое Крылов писал большую часть жизни. Его жанр нам очевиден, а мораль в нем каждый найдет свою.
Кто не слышал о том, что великий Крылов любил вкусно и много поесть? О его аппетите слагались легенды. Съев несколько огромных блюд, которыми можно было накормить целую компанию, он приговаривал: «Много ли надо человеку?». Даже объевшись, баснописец всегда находил местечко в желудке, отмечая с сожалением: «Первые ряды все заняты, партер весь, бельэтаж и все ярусы тоже. Один раек остался».
Сытно поев, Иван Андреевич предпочитал хорошо выспаться. Заснуть он мог в любом месте: и в великосветском салоне, и на службе. Однажды, зайдя к своему приятелю и узнав, что тот еще не проснулся, Крылов завалился спать у него в гостиной. А затем был весьма удивлен, разбуженный незнакомым господином – он оказался жильцом этой квартиры, с которой приятель Крылова, как выяснилось, уже давно съехал.
Современники обращали внимание на беспечность и лень баснописца. Сам Пушкин отмечал, что над диваном Крылова висела огромная картина в тяжелой раме, которая в любой момент могла сорваться с хлипкого гвоздя. Но Крылов не проявлял беспокойства и не принимал никаких мер, ибо заранее просчитал, что картина при падении пролетит мимо его головы, а следовательно, не представляет собой опасности.
Эпатировать петербургскую публику Крылову доводилось и своими «нудистскими» наклонностями. Поутру, встав с кровати «в чем мать родила», он имел привычку поиграть на скрипке, стоя у окна, под которым прогуливались светские дамы. Те поднимали глаза, реагируя на музыку, и, естественно, упирались взглядом в тучное тело неодетого Крылова в образе Аполлона Мусагета. Такие концерты зачастую заканчивались для Ивана Андреевича объяснениями с представителями власти.
Проживая в доме Бецкова напротив Летнего сада, Крылов регулярно ходил купаться в Лебяжьей канавке. При этом завершал купальный сезон только к середине ноября, когда канал уже покрывался коркой толстого льда.
Хотя своим поведением и габаритной внешностью, за которой баснописец мало следил, он выставлял себя в качестве объекта насмешек, рискнувший подтрунить над Крыловым мог за это изрядно поплатиться. И не так страшна была богатырская сила баснописца (а по молодости он любил размяться в кулачных боях «стенка на стенку»), как его изумительное остроумие.
Весь Петербург знал историю попытки веселых студентов сыронизировать над фигурой Крылова во время его прогулки по городу. Молодые люди только успели тогда произнести за спиной баснописца: «Смотрите, туча идет…», как им сразу прилетело в ответ: «…и лягушки уже заквакали».
Не остался безнаказанным и граф Хвостов, осмелившийся сочинить язвительную эпиграмму:
«Небритый, нечёсаный,
Взвалившись на диван,
Как будто неотёсанный
Какой-нибудь чурбан,
Лежит, совсем разбросанный,
Зачем Крылов Иван?
Объелся он иль пьян?»
Мстительный баснописец напросился в гости к автору эпиграммы, где, ни в чем себя не ограничивая, поел и попил за целый литературный кружок. Когда же Хвостов принялся читать свои стихи, то Крылов пристроился у него на диване и захрапел.
К иллюстрации:
Портрет баснописца И. А. Крылова. Художник К. П. Брюллов, 1839 год, Государственная Третьяковская галерея
Из-за ранней смерти отца, ушедшего вскоре после пугачевского бунта в отставку и переехавшего в Тверь, Ивану Андреевичу с детства пришлось познать бедность. Он даже был вынужден прислуживать в доме богатых помещиков, которые позволили ему обучаться вместе со своими детьми и дали «путевку в жизнь». Именно тогда и начал раскрываться поэтический талант Крылова, а на свет появилась его дебютная комедийная пьеса «Кофейница». Начав карьеру мелким служащим в губернской канцелярии, он сам ее прервал, взяв краткосрочный отпуск, из которого решил более не возвращаться. Молодой поэт отправился покорять столицу.
Первый петербургский адрес Крылова находился в квартире родственника его тверских благодетелей – архитектора Н. А. Львова (автора Приоратского дворца в Гатчине и церкви «Кулич и Пасха»), который в тот период проживал в апартаментах дворца графа А. А. Безбородко на Почтамтской (тогда Новой Исаакиевской) улице.
Покровители пристроили молодое дарование сначала в Казенную палату, затем в Горную экспедицию, а сам Крылов с головой погрузился в театральный мир Петербурга, посвятив себя драматургии. Он сочинял трагедии, комедии и комические оперы. Однако вскоре сатира юноши Крылова больно задела одного из самых популярных драматургов того времени и привела к конфликту с дирекцией столичных театров. Отныне путь на сцену пьесам Крылова был заказан, и молодой драматург принял решение отойти от театра, чтобы найти другую трибуну для обращения к обществу.
Крылов берется за журнальное дело. И уже в 20-летнем возрасте, в 1789 году, начинает редактировать журнал «Почта духов», в котором под видом переписки волшебника с существами потустороннего мира, публикует сатирические памфлеты и философские очерки. При этом журнал выбирает оппозиционную направленность по отношению к политической линии правящей императрицы Екатерины Второй, зачастую завуалированно выступая на стороне великого князя Павла Петровича.
Важно отметить, что уйдя из театрального мира, Крылов также распрощался и с государственной службой. Он, не имевший состояния и никакой финансовой опоры, стал, по сути, первым профессиональным литератором в России, начавшим зарабатывать на жизнь исключительно публикацией своих произведений.
В это время во Франции вспыхнула революция, над политическим небосклоном в России начали сгущаться тучи, и вскоре издатель «Почты духов» решил закрыть опасный проект, всего лишь на восьмом номере журнала. Однако бесстрашный Крылов не отступил. В 1791 году он с товарищами создал собственную типографию и основал журнал «Зритель», а затем - «Санкт-Петербургский Меркурий». Правда, это уже была игра на грани фола. Политического сарказма и въедливой сатиры в журналах Крылова меньше не стало. А стареющая императрица после смерти Потемкина, в ожидании покушения агентов-якобинцев и активизации партии малого двора, всерьез взялась за вольнодумцев. Весной 1792 года в Москве был арестован оппозиционный издатель Новиков, в типографии Крылова прошел обыск. В октябре же следующего года терпение Екатерины Второй окончательно лопнуло: Крылов был приглашен к ней на аудиенцию в Зимний дворец и получил недвусмысленное предложение уехать на пять лет в Европу поучиться за государственный счет. От пансиона Крылов отказался, за границу так и не отправился, но был вынужден свернуть все свои издательские проекты и покинуть столицу. Он уехал в Первопрестольную, а затем скрылся в российской глубинке.
Что делал Крылов в этот период, доподлинно никто не знает. Есть сведения, что он стал профессиональным картежником и за это получил запрет на въезд в Петербург и Москву. И что, находясь в одиночестве в имении своего друга Татищева, «обратился в дикаря»: отбросив условности цивилизации, ходил по окрестностям обросшим и голым. Понятно только одно: будучи лишенным возможности идти к поставленной цели прямым путем, он пытался найти себя в этом несправедливом мире.
Только по восхождении на престол Павла Первого Крылов вернулся на службу, получив должность секретаря у князя С. Ф. Голицына. Но в 1803 году вышел в отставку и в очередной раз исчез из вида на два года, возможно, вновь пристрастившись к карточной игре.
К иллюстрации:
Портрет И. А. Крылова. Художник И. Е. Эггинк, 1834 год, Государственный Русский музей
Его новый, почти комедийный образ неряшливого и ленивого увальня-сибарита, героя бесконечных анекдотов, давал большое преимущество: он развязывал баснописцу язык и руки. Так повелось, что издревле на Руси правду вслух могли произносить либо Божьи люди – юродивые, либо шуты. Кто, кроме Крылова, мог еще в России прийти на аудиенцию к вдовствующей императрице Марии Федоровне в дырявом сапоге с выпирающими пальцами и чихать во время целования ее руки. Да еще и при этом не потерять благосклонность августейшей особы! Или же снисходительно, по-соседски, приветствовать всемогущего Николая Первого, от одного взгляда которого у многих подданных царя начиналась лихорадка.
Маска ленивца также оберегала его от назойливого любопытства, которое он регулярно испытывал к своей персоне, став еще при жизни национальной достопримечательностью. Как писала Варвара Оленина (дочь А.Н. Оленина - друга и покровителя Крылова), когда баснописец замечал, что его разглядывают, то «… замолкал, никакого не было выражения на его лице, и он казался засыпающим львом».
Однако под этой внешней оболочкой срывался живой и деятельный человек! В работе Иван Андреевич был перфекционистом. Он перебирал огромное количество вариантов каждой строчки басни и доводил свои произведения до предела лаконизма и совершенства. Крылов написал 236 басен и издал их в девяти сборниках. Служа в императорской публичке, он первым в России стал использовать научный подход в библиотечном деле. При этом «ленивый» баснописец не пропускал ни заседаний Английского клуба, ни театральных премьер, и на протяжении десятилетий являлся регулярным посетителем едва ли не всех литературных салонов Петербурга. «...Не было человека менее спесивого на зов, как наш поэт...», - свидетельствовал его коллега П.А. Плетнев.
К иллюстрации:
Памятник И. А. Крылову в Летнем Саду. Скульптор П. К. Клодт, 1855 г.
К экскурсии:
Крыловские места Петербурга можно посетить во время пешеходных и обзорных автомобильных экскурсий по городу, а также на индивидуальной автомобильной экскурсии в Павловск.